Книга Бытия
Введение Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Глава
4
1 Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала:
приобрела я человека от Господа.
2 И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был
земледелец.
3 Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу,
4 и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И
призрел Господь на Авеля и на дар его,
5 а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло
лице его.
6 И сказал Господь [Бог] Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло
лице твое?
7 если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь
доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты
господствуй над ним.
8 И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда они были в
поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.
9 И сказал Господь [Бог] Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не
знаю; разве я сторож брату моему?
10 И сказал [Господь]: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко
Мне от земли;
11 и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь
брата твоего от руки твоей;
12 когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы
своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.
13 И сказал Каин Господу [Богу]: наказание мое больше, нежели снести
можно;
14 вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я
скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто
встретится со мною, убьет меня.
15 И сказал ему Господь [Бог]: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится
всемеро. И сделал Господь [Бог] Каину знамение, чтобы никто,
встретившись с ним, не убил его.
16 И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от
Едема.
17 И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он
город; и назвал город по имени сына своего: Енох.
18 У Еноха родился Ирад [Гаидад]; Ирад родил Мехиаеля [Малелеила];
Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха.
19 И взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Цилла [Селла].
20 Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со стадами.
21 Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели.
22 Цилла также родила Тувалкаина [Фовела], который был ковачом всех
орудий из меди и железа. И сестра Тувалкаина Ноема.
23 И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего;
жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в
рану мне;
24 если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз
всемеро.
25 И познал Адам еще [Еву,] жену свою, и она родила сына, и нарекла ему
имя: Сиф, потому что, [говорила она,] Бог положил мне другое семя,
вместо Авеля, которого убил Каин.
26 У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали
призывать имя Господа [Бога].
Первое
рождение.
1 «Адам познал Еву, жену свою… и родила Каина…» Вот первое по времени
библейское известие о чадорождении, на основании чего многие склонны
думать, что в раю не существовало общения и что оно возникло лишь со
времени грехопадения в качестве одного из его следствий. Но такое мнение
ошибочно, так как оно стоит в противоречии с божественным благословением
о размножении, преподанном самим Богом первозданной чете еще при самом
ее сотворении (1:26). Самое большее, что можно предположительно выводить
отсюда, это то, что райское состояние, вероятно, продолжалось очень
недолго, так что первые люди, всегда поглощенные высшими духовными
запросами, еще не имели времени отдать дань физической, низшей стороне
своей природы.
«и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа» Очевидно,
что Ева смотрела на своего первенца-сына, как на дар от Бога, или как на
наследие, полученное от Него; этим самым она, с одной стороны,
исповедовала свою веру в Бога, нарушенную преслушанием грехопадения, с
другой — выражала надежду на получение от Бога благословенного Потомка,
имеющего сокрушить власть диавола.
2 «Авель» — имя второго, известного из Библии, сына Адама, толкуют и
переводят различно: «дыхание, ничтожество, суета» или, как думает Иосиф
Флавий — «плач». Подобно предыдущему имени и оно, по всей вероятности,
точно также имело связь с идеей первообетований. Сколько радовалась Ева
первому сыну, от которого ждала видеть великое для себя утешение,
столько же сокрушалась она по рождении второго, как это видно из
наречения ему имени Авель, что значит «суета, ничтожество». Ева хотела,
вероятно, сим наименованием выразить, что как в первом сыне она не
нашла, чего ожидала, так и от второго она уже не чает себе радости (Виссарион).
«И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец». Следовательно, очень
рано возникают представители двух изначальных занятий человечества,
прототипы бедуина (кочевник — Авель) и феллаха (земледелец — Каин).
Жертвоприношение первых сыновей Адама.
3 «Спустя несколько времени…» Так переводит наш русский текст
хронологическое указание текста еврейского которое дословно означает: «в
конце дней». Проникая в мысль библейского автора, экзегеты различно
определяют тот период времени, в конце которого произошло описываемое
событие: одни думают, что здесь имеется в виду «год» (точнее — «время
новолетия»), другие видят указание на конец месяца, или окончание
недели, именно на «субботу», в частности, — на установление
«богослужебных времен», освящавшихся принесением жертвы.
«Каин принес от плодов земли…» «Авель от первородных стада своего и от
тука их». Хотя значение этих жертв определялось, по толкованию Апостола
Павла, не достоинством приносимого, а внутренним расположением
приносившего (Евр 11:4), однако, поскольку все внутреннее находит
соответственное выражение и вовне, не без значения, разумеется,
оставались и самые дары. Святой Иоанн Златоуст по этому поводу замечает:
«Более проницательные умы уже из самого чтения понимают сказанное…
Смотри, как Писание показывает нам боголюбивое намерение Авеля и то, что
он принес не просто от овец, но от «первородных», т. е. дорогих,
отборных: далее — что от этих отборных самое драгоценнейшее: и «от
туков» сказано, т. е. из самого приятного, наилучшего. О Каине же ничего
такого Писание не замечает, а говорит только, что он принес от плодов
земли жертву, что, так сказать, попалось, без всякого старания и
разбора».
4-5 «И призрел Господь на Авеля… а на Каина и на дар его не призрел…»
Различные по своему достоинству, характеру и особенно по внутреннему
расположению (настроению) приносившего, жертвы двух братьев
сопровождались совершенно различным успехом: Господь «призрел» на жертву
Авеля, т. е., как толкует это Иоанн Златоуст, «принял, похвалил
намерение, увенчал расположение, был, так сказать, доволен тем, что
совершено…»
И в другом месте тот же знаменитый толкователь говорит: «так как Авель
принес с надлежащим расположением и от искреннего сердца, то «призрел»,
сказано, Бог, т. е. принял, одобрил, похвалил… Безрассудство же Каина
отвергнул» (Иоанн Златоуст).
Такое же освещение этого факта дается и Апостолом Павлом (Евр 11:4),
которой говорит, что жертва Авеля была полнее (pleiona), совершеннее
жертвы Каина, т. е. больше отвечала основной идее жертвы, так как была
проникнута живой и действенной верой, под которой, прежде всего,
разумеется вера в обетованного Мессию. Жертва же Каина, в
противоположность этому, носила в себе дух гордости, тщеславия,
высокомерия и внешней обрядности, создавшей вполне понятные препятствия
ее успеху. Так как, судя по контексту, различный успех этих жертв стал
известен и самим приносившим их, то несомненно, что вышеозначенное
божественное отношение к ним было выражено Каином очевидным, внешним
знаком. Основываясь на подходящих сюда библейских аналогиях, думают, что
таким знамением были или небесный огонь, устремившийся на принятую
жертву, или высокий столб, восходивший от нее к самым небесам (Лев 9:24;
Суд 6:21; 1 Пар 21:26; 3 Цар 18:38 и др.).
«Каин сильно огорчился, и поникло лице его…» Всего точнее мысль
еврейского текста передает латинский перевод, где вместо «огорчился»
стоит iratus — «разгневался»; именно «разгневался и на брата младшего,
перед ним предпочтенного Богом, и на самого Бога, как будто Он нанес ему
обиду, явив знамение Своего благоволения не ему, а его брату»
(Виссарион).
«И поникло лице его», т. е. черты лица его, под влиянием зависти и
злобы, прибрели угрюмое и мрачное выражение. Не печаль, не покаянные
чувства или сердечная скорбь о грехе омрачили лицо Каина, а дух
беспокойной зависти и глухой затаенной вражды к предпочтенному брату.
6 «И сказал Господь…» Велико милосердие Божие, не хотящее смерти
грешника, но изыскивающее все пути и средства к его вразумлению и
наставлению (Иез 18:23)!
7 «у дверей грех лежит…» Русский перевод ближе к подлиннику, мысль
которого более ясно может быть выражена в следующей фразе: так как лицо
есть зеркало души, то мрачный вид и понурый взор служит отражением
темных мыслей и настроений. Когда ты поступаешь хорошо и совесть твоя
чиста, то ты испытываешь приятно-легкое состояние духа, радостно и
весело поднимаешь свое лицо. Когда же ты делаешь что-либо дурное, то
ощущение духовной тяготы гнетет твое сердце и заставляет тебя опускать
вниз свои взоры. Коль скоро последнее случилось, то знай, что у дверей
твоего сердца лежит грех и ты близок к падению; поэтому, пока еще не
совсем поздно, собери все свои силы и постарайся отразить предстоящий
греховный соблазн.
«он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним…» Заканчивая
предыдущее вразумление Каину, Бог как бы так говорил ему: «тебя искушает
злая склонность, но ты бодрствуй и подавляй ее, не допускай, чтобы
злоба, гнездящаяся в тебе и олицетворенная здесь в виде лежащего при
дверях сердца зверя, созрела до решимости на злодеяние». Во всем этом
библейском разделе дан, таким образом, глубокий анализ психологии
человека и художественно-верное изображение его внутренних сокровенных
процессов с драматической борьбой различных побуждений, результаты
которой неизбежно отражаются и на внешнем виде человека.
Братоубийство Каина.
8 «И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил
его…» Как сама смерть, явившись в мире в качестве оброка греха, была
актом некоторого насилия и разрушения богоучрежденного порядка, так и
первый опыт этой смерти был самым типическим выражением всех этих ее
свойств. Древнехристианская традиция, основанная на словах самого
Господа Иисуса Христа (Мф 23:31, 35; Лк 11:49–51; Евр 12:24), сохранила
память об Авеле, как о первом праведнике. Это было первым проявлением
предвозвещенной Богом вражды между Семенем жены и семенем змия,
проходящей через всю историю человечества, как это прекрасно выясняет и
Иоанн Богослов в одном из своих посланий (1 Ин 3:10–12).
Суд и наказание Каина.
9 «где Авель, брат твой?» По примеру суда над падшими прародителями
(3:9) и суда над преступным их сыном милосердый Бог начинает с воззвания
(призыва) к покаянию. Своим вопросом Господь хочет пробудить совесть
братоубийцы, вызвать его на чистосердечное покаяние и на просьбу о
помиловании.
«разве я сторож брату своему?» Но Каин был в совершенно противоположном
настроении: с упорством ожесточившегося грешника, он не только
запирается в преступлении, но и дает дерзкий ответ Богу, как бы даже
обвиняя Его за столь неуместный вопрос.
10 «И сказал (Господь): что ты сделал?» Так как Каин не обнаружил
готовности принести покаяние и принять помилование, то Бог приступает,
наконец, к осуждению его, в котором проявляет Свое всеведение,
всемогущество, правосудие и милосердие.
«голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли». Это довольно
употребительное в Библии обозначение тяжких преступлений, остающихся по
неведению или небрежению безнаказанными у людей, но находящих должное
возмездие у Бога (Быт 18:20–21; 19:13; Исх 3:9; Иов 24:12; Иак 5:4; Евр
5:7).
«Кровь Авеля вопиет, т. е. требует отмщения (Откр 6:9–10), она вопиет от
земли самым действием разрушения, которое, по порядку природы возбуждает
против себя другие разрушительные силы, и вопль ее доходит даже до Бога,
ибо Авель и по смерти говорит верою (Евр 11:4) поставляющей его в
благодатном присутствии Бога» (Филарет).
В том, что этот вопль достигает неба, замечается образное выражение
мысли о божественном всеведении, которое представляется слышащим
восклицания и там, где человек старается покрыть все глухим молчанием.
11 «и ныне проклят ты от земли…» Здесь мы имеем первый пример
божественного проклятия направленного непосредственно на человека. При
осуждении, напр., Адама проклинались только диавол и земля (Быт 3:17),
последняя ради человека (Быт 3:17); теперь же сама земля, обагренная
кровью невинного страдальца, превращается в орудие наказания для убийцы,
лишая его своих естественных даров (Лев 18:28; Иов 31:38–40; Втор
28:39–42).
12 «ты будешь изгнанником и скитальцем на земле…» Вместо этих слов
русского перевода славянский текст имеет: «стеняй и трясыйся будеши на
земли» (stenwn kai tremwn — LXX). «Сей последний перевод, — по
справедливому замечанию митр. Филарета, — сделан, кажется, для
загадочного изъяснения знамения, положенного на Каина (15 ст.), а первый
подтверждается ясными словами самого Каина, который в наказании Божием
находит изгнание от лица земли» (14 ст.). Так как земля служит для
человека одновременно и источником пищи, и местом жилища, то и проклятие
от нее имеет, в соответствии с этим, два вида: оно состоит в бесплодии
почвы и в бездомном скитании по лицу земли. И действительно, на примере
Каина мы несем наглядное подтверждение известной мысли Премудрого:
«Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним» (Притч 28:1).
13 «наказание мое больше, нежели снести можно…» Славянский текст,
следующий греческому переводу LXX, имеет и здесь свою вариацию: «вящшая
вина моя, еже оставится ми». Происхождение ее объясняется тем, что
еврейский термин — авон, имеющий два значения: грех и наказание за него,
одними был принят в первом смысле (LXX), другими — во втором. Но по
связи контекста речи первое чтение, имеющееся в русской Библии, гораздо
предпочтительнее: оно представляет нам это восклицание Каина, как вопль
отчаяния и малодушия грешника, не желающего безропотным перенесением
заслуженных страданий хотя бы отчасти искупить свою вину.
14 «вот, Ты теперь изгоняешь меня с лица земли…» Под лицом земли в
еврейском тексте (hadama — населенная людьми и культивированная)
понимается, очевидно, страна Едем, бывшая первообиталищем человечества:
Адам изгонялся из рая или сада земли Едем, Каин же изгоняется и из всей
этой земли. Этим, конечно, не исключается возможность видеть здесь и
сравнение с прахом, возметаемым ветром с лица земли (Пс 1:4; Ос 8:3).
«и от лица Твоего я скроюсь…» Это параллель той же самой мысли об
изгнании из Эдема, как страны, освященной особым благодатным
присутствием Бога и ознаменованной дарованными Им обетованиями.
«и всякий, кто встретится со мной, убьет меня…» «Так всякий, вносящий
грех в мир, инстинктивно чувствует, что он подлежит тому же злу по
закону возмездия, какое он внес в общество» (Властов). Кого же боялся
Каин? Самым разумным и правдоподобным ответом на это будет то
предположение, что он боялся мщения со стороны всей вообще фамилии
своего отца, как настоящей, так и будущей. Возможно допустить, что даже
и ко времени братоубийства Каина, семья их не исчерпывалась только двумя
этими, названными в Библии, сыновьями, а состояла и из других сынов и
дочерей (Быт 5:4).
15 «отмстится всемеро» В ответ на малодушный ропот грешника, Бог дает
торжественное удостоверение его неприкосновенности, обещая воздать
всемеро всякому, кто самовольно будет покушаться на его жизнь. Число
семь, по свойству священного языка, может означать множество раз. Этим
Бог, с одной стороны, обнаруживает всю крайнюю преступность
человекоубийства и всю тяжесть ответственности за него, с другой —
являет неистощимое богатство Своего милосердия, не хотящего смерти
грешника, но открывающего ему возможность искупить свой грех в течение
всей последующей жизни.
«И сделал Господь… Каину знамение…» По вопросу о «знаке», положенном
Богом на Каина для того, чтобы его не убили по неведению, в
экзегетической литературе царит полное разнообразие мнений и в громадном
большинстве неудовлетворительных: все они объясняют только то, что Каин
мог быть узнан, но не то, что его строго воспрещалось убивать. Опираясь
на библейские аналогии, позволительно видеть в сделанном Богом Каину
знамении указание на какое-либо внешнее, чудесное действие, служившее
как для самого Каина, так, главным образом, и для всех прочих знаком
(удостоверением) его неприкосновенности, по подобию того, как, напр.,
впоследствии радуга послужила знамением неповторяемости потопа (Быт
9:13, 15), несгораемая купина — свидетельством божественного
посланничества Моисея (Исх 3:2, 12), возвращение солнца на пятнадцать
ступеней — знамениям выздоровления царя Езекии (Ис 38:5–7).
Блаженный Феодорит в своем толковании на это место говорит: «самое
определение Божие было знамением, воспрещавшим умертвить его», полагая
тем самым, вместе и с некоторыми другими новейшими экзегетами, что это
определение было всем известно или в силу особого божественного
внушения, или — что еще гораздо проще — потому, что оно полностью было
начертано на его челе. Несколько аналогичный этому случай имеется,
по-видимому, в книге пророка Иезекииля 9:4–6.
16 «И пошел Каин… и поселился в земле Нод, на восток от Едема…» В силу
божественного повеления, Каин принужден был оставить ту отечественную
землю, где Бог благоволил наиболее осязательным образом обнаруживать
Свое присутствие, и превратиться в бездомного (бесприютного) скитальца.
Место нового, кочевого обитания Каина и его потомства называется землею
Нод и определяется словами на восток от Едема. По мнению некоторых
толковников, земля Нод — это не собственное имя какой-либо страны, а
нарицательное обозначение всего вообще кочевья каинитов, как земли
изгнания и страны бедствия, расположенной, действительно на восток от
Едема, «страны блаженства».
Построение первого города.
17 «И познал Каин жену свою…» Невольно рождается вопрос: кто же была
жена Каина? Очевидно, одна из сестер, разъясняют святой Иоанн Златоуст и
блаженный Феодорит «так как это было вначале, и между тем, роду
человеческому надо было размножаться, то и позволено было жениться на
сестрах». Вероятно, она состояла с ним в браке еще до убиения Авеля, так
как сомнительно, чтобы какая-либо женщина рискнула соединить свою судьбу
с заведомым братоубийцей.
«И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха…» Отсюда
начинается краткая история новой, обособлявшейся ветви первобытного
человечества или точнее — генеалогия каинитов. Она состоит почти из
одного только перечня главных имен, лишь изредка сопровождаемого
небольшими пояснительными замечаниями. Но, принимая во внимание особое
свойство древне-библейских имен выражать отличительные особенности и
положение каждой личности в патриархальной фамилии, — мы должны находить
(читать) историю их жизни в анализе самых их имен. Так, напр., имя
первого сына Каинова Енох — значит «освятитель, начинатель, обновитель»
— могло быть дано ему, как первенцу (ср. Исх 6:14; Чис 26:5) и как
«инициатору» новой формы жизни — «городской», взамен прежнего
беспокойного скитания. Нарекая своего сына именем «начинателя,
обновителя», Каин, очевидно, выражал ту свою заветную мечту, что с
рождением сына в момент начатой им постройки города как некоторого
культурно-оседлого жилища, если не для него самого лично, то для его
потомства наступает новый, более светлый период жизни, что Енох,
родившийся уже не бесприютным скитальцем, а оседлым горожанином, откроет
собой новую, более счастливую эру истории каинитов.
«и построил он город» т. е. положил основание, сделал его закладку,
предоставил самую постройку города Еноху и дальнейшим генерациям. Этот
город должно представлять себе лишь в виде простого укрепленного пункта,
вероятно, опоясанного рвом и огороженного тыном для защиты от нападения
диких зверей. С точки зрения материальной культуры, постройка
первогорода — событие чрезвычайной важности, так как оно знаменует
переход от кочевого быта к оседлому и говорит даже о значительном
прогрессе последнего.
18 «У Еноха родился Ирад», названный в славянской Библии ошибочно
«Гаидад», вследствие смешения еще в греческом переводе LXX двух сходных
по начертанию начальных букв этого имени и перестановки их.
Филологически имя Ирад означает «город» и тем самым указывает на него,
как на жителя города по преимуществу, как на первого истинного
горожанина. Отсюда должно заключать, что постройка города, начатая
Каином, продолженная Енохом, была относительно закончена лишь при
рождении у последнего сына, которого он, для увековечения сего
достопамятного события, и называет «Ирадом».
«Ирад родил Мехиаеля» Имя сына Ирадова, по словопроизводству с
еврейского, означает «пораженный, уничтоженный Богом» и, по догадке
толковников, заключает в себе намек на какое-то особенно божественное
вразумление забывшихся каинитов. Но в чем же именно состояло это
вразумление, нельзя сказать ничего определенного: может быть, здесь
увековечено было воспоминание о каком-либо страшном стихийном бедствии,
в котором каиниты познали небесную кару.
«Мехиаель родил Мафусала…» Имя этого нового каинитского родоначальника,
по более правдоподобному его толкованию, значит: «человек, муж Божий»,
т. е. испрошенный у Бога, данный Им; в нем, равно как и предшествующем
имени, не без основания усматривают следы некоторого смирения горделивых
потомков Каина и их временного обращения к Богу, бывшего следствием
обрушившегося на них небесного наказания.
«Мафусал родил Ламеха…» На личности самого Ламеха и на истории его семьи
бытописатель останавливается с некоторой подробностью, давая этим самым
знать, что семья Ламеха особенно типична для характеристики всего
каинитского племени. Обращает на себя внимание, прежде всего, уже самое
имя «Ламех», которое значит «разрушитель, неприятель».
19 «И взял себе Ламех две жены…» Ламех позорно увековечил свое имя тем,
что первый ввел многоженство, этим самым он извратил богоучрежденный
характер брака (2:24) и обнаружил свою нравственную разнузданность и
плотоугодие.
«имя одной: Ада, и имя второй: Цилла» О таковом именно характере
Ламехова брака могут говорить и имена его жен, из которых первое
означает — «украшение, привлечение», второе — «тень, ширма».
Начало пастушеской и промышленной жизни.
20-22 Три первых имени этого раздела истолкованы в самом тексте, что
значительно облегчает установку их филологического смысла. Так, первый
сын Ады Иавал значит «кочевник, ведущий стада», и в Библии он называется
«отцом живущих в шатрах со скотом», т. е. родоначальником или, точнее,
только устроителем пастушеско-кочевого образа жизни. Имя второго сына
Ады — Иувала, происходящее от слова jobel (юбилей) — протяжный
музыкальный звук, издаваемый трубою, — указывает на него, как на
изобретателя «струнных и духовых» инструментов, о чем прямо говорится и
в самом библейском тексте. Наконец, третий сын Ламеха, рожденный уже от
другой жены, носил имя Тувалкаина (по-греч. LХХ — Фовела). Библия не
объясняет нам значение имени этого патриарха, но она прекрасно
определяет его роль, как изобретателя разного рода медных и железных
инструментов, потребных для земледелия, скотоводства, охоты, войны и
музыки. Краткая заметка бытописателя обо всем этом служит попутным
указанием на весьма важный культурно-исторической момент, знаменующий
переход из каменного века в металлический, при этом обращает на себя
особенное внимание и та любопытная подробность, что и Библия, в полном
согласии с позитивной историей культуры, обработку «меди» ставит раньше
выработки «железа».
«И сестра Тувалкаина Ноема…» Вот теперь Писание в первый раз упоминает
отдельно о женщине, — говорит Златоуст: «не просто и не беспричинно
поступил так блаженный пророк, но чтобы доказать нам нечто сокровенное».
Ламех и его жены, — песнь Ламеха.
23-24 Эти два библейских стиха, известные под именем «песни Ламеха»,
представляют собой древнейший памятник семитической поэзии, так как в
нем мы впервые встречаемся с характеристическим ее признаком —
параллелизмом мыслей и строф. «Во всей всемирной литературе нет
памятника древнее данного отрывка семитической поэзии», — говорит один
ученый полуотрицательного направления (Ленорман).
«послушайте голоса моего… внимайте словам моим» — вот типичный для
еврейской поэзии пример параллелизма мыслей, т. е. повторения одной и
той же мысли, только в разных словах.
«я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне…» Здесь точно также
повторяется одна и та же мысль, хотя и с некоторыми вариациями. Гораздо
труднее вопрос о том, в каком смысле следует понимать всю эту речь
Ламеха перед своими женами о каком-то будто бы совершенном им убийстве.
Говорится ли все это только в вопросительной форме, т. е. в смысле того
— «разве я убил мужа… и юношу», или в положительной — как уже о
совершившемся факте только двойного убийства, или же, наконец, лишь в
предположительной — именно, что я убью всякого, кто станет на моей
дороге, будет ли то зрелый муж, или юный отрок? Большинство современных
экзегетов склоняются на сторону последнего решения вопроса, находя, что
здесь прошедшее время глагола «убил» употреблено вместо будущего, для
выражения несомненности исполнения выражаемого им действия: «я
несомненно убью, все равно, как бы уже убил», дерзко и хвастливо
заявляет о себе Ламех.
В зависимости от такого взгляда на характер текста и вся песнь Ламеха
получает значение победного гимна мечу. Восхищенный кровавым
изобретением своего сына Тувалкаина, Ламех как бы подходит к своим женам
и, потрясая грозным оружием, надменно хвалится перед ними этой новой
культурной победой, создающей ему положение деспота и властелина. «Я
убью всякого, будет ли то почтенный, зрелый муж или легкомысленный
отрок, раз он осмелится нанести мне хотя бы малейшее оскорбление. И если
Бог за смерть Каина обещался воздать всемеро, то я, вооруженный грозным
изобретением своего сына, сумею в семьдесят раз лучше постоять за себя
сам!»
Рождение Сифа.
25 «И познал Адам еще жену свою… и она родила сына и нарекла имя ему:
Сиф…» На место двух старших детей Адама и Евы, из коих один не оправдал
возлагавшихся на него надежд (Каин), другой — безвременно погиб (Авель),
хранителем истинной веры и благочестия Бог дарует им третьего сына — по
имени Сифа. Значение его имени объяснено в самом тексте, в смысле
«утверждения, основания» истинной веры, или «подстановки, возмещения»
той утраты, которая нанесена была погибелью Авеля. «Все сие показывает,
что в Сифе Ева надеется на восстановление и сохранение благословенного
Семени и нарекает ему имя в духе веры и прозрения в будущее» (Филарет).
И действительно, будучи родоначальником благочестивых патриархов
допотопного периода (сифитов), Сиф явился тем столпом, на котором стояла
и утверждалась первобытная религия и церковь. В этом отношении Сиф как
бы является прототипом самого Господа нашего Иисуса Христа (1 Кор 3:11).
Религия Еноса.
26 «Енос…» Имя этого патриарха в буквальном переводе с еврейского
означает: «слабый, хилый, немощный, смертный», откуда — в качестве
производного существительного: «человек», характеризуемый именно со
стороны вышеуказанных свойств его природы (Пс 8:5). Уже одно это имя
достаточно свидетельствует о том духе смиренной покорности пред Богом,
который отличал благочестивых сифитов, в противоположность горделивому
самомнению и высокомерию каинитов.
«тогда начали призывать имя Господа (Бога)». Славянский текст имеет
здесь свою вариацию, именно вместо слов «тогда начали» — «сей упова»;
произошло это от смешения двух фонетически сходных еврейских слов, из
которых одно значит «начинать», а другое — «подняться, уповать»;
предпочтение здесь должно быть отдано русскому переводу.
Что касается до смысла этой библейской фразы, то она прежде всего
говорит о торжественном призывании во дни Еноса имени Бога как Иеговы,
т. е. о начале общественного богослужения. Во-вторых, как думают
некоторые из отцов Церкви (Златоуст, Феодорит, Ефрем Сирин), — она
указывает на то, что благочестивые сифиты за свою ревность Иегове,
торжественное Его прославление начали называться "во имя Иеговы"
"иеговистами" (Ис. 45:3). Все это особенно выделяло благочестивых
сифитов, ревнителей Бога и давало им право на то наименование «сынов
Божиих», с которым мы встречаемся позднее (6:2). И вот в то время, как
поколение каинитов через основание города, изобретение светских ремесел
и искусств клало первый камень мирского могущества, племя сифитов,
совокупным призыванием Бога, полагает основание Царству Божию на земле —
Церкви, как обществу людей, объединенных между собой верой в Искупителя
(Иегову) и надеждой на избавление через Него.
