Книга Бытия
Введение Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Понятие о Библии
Со словом «Библия» у нас соединяется представление об одной большой
книге, заключающей в себе все Священное Писание как Ветхого, так и
Нового Завета. Но, в сущности, это не одна книга, а целый, строго
определенный Церковью сборник священных книг, написанных в разное время,
в разных местах и с различными целями и принадлежащих или
богодухновенным (книги канонические), или только богопросвещенным мужам
(книги неканонические).
Такой состав и происхождение Библии открывается уже из истории самого
термина — «Библия». Он взят с греческого языка от слова bibloV, что
значит «книга», и употреблен во множественной форме ta biblia от
единств, уменьшительного — to biblion, означающего «небольшую книгу»,
«книжечку». Следовательно, ta biblia буквально означает собой целый ряд
или собрание таких небольших книг. Ввиду этого св. Иоанн Златоуст
толкует это слово как одно собирательное понятие: «Библия, — говорит он,
— это многие книги, которые образуют одну единую».
Это коллективное обозначение Священного Писания одним собирательным
именем несомненно существовало уже и в ветхозаветный период. Так, в
своей подлинной греческой форме ta biblia встречается в первой
Маккавейской книге (1 Мак 12:9), а соответствующий сему еврейский
перевод дан у пророка Даниила (Дан 9:2), где произведения Священного
Писания обозначены термином «Гассефарим» (??????), что значит «книги»,
точнее — известные определенные книги, так как сопровождаются
определенным членом — «га» (?) [Небезынтересно здесь отметить, что оба
эти термина — еврейск. «сефер» и греч. bibloV - по своему
филологическому анализу дают нам представление о том материале, который
в древности употреблялся для письма и на котором, следовательно, были
написаны подлинники и древнейшие списки священных книг. Так, еврейские
книги, очевидно, писались преимущественно на пергамене, т. е. очищенной
и выглаженной коже, ибо слово «сефер» происходит от евр. глагола
«сафар», означающего «сбривать», «очищать» кожу от «волос». Греческие же
авторы, вероятно, предпочтительно писали на «папирусе», т. е. на
специально обработанных листьях особого египетского растения; слово
bibloV или bubloV первоначально значит «папирус», а отсюда — папирусный
свиток или «книга».].
В период новозаветной истории, по крайней мере на первых его порах, мы
еще не находим слова «Библия», но встречаем целый ряд его синонимов, из
которых наиболее употребительны следующие: «Писание» (h grafh Лк 4:21;
Ин 20:9; Деян 13:32; Гал 3:22), «Писания» (ai grafai — Мф 21:41; Лк
24:32; Ин 5:39; 2 Пет 3:16), «Святые Писания» (grafai agiai — Рим 1:2),
«Священные Писания» (ta iera grammata — 2 Тим 3:15).
Но уже у мужей апостольских, наряду с только что перечисленными
названиями Священных Писаний, начинает встречаться и термин ta biblia
[См., напр., в греческом тексте послания Климента Римского Коринфянам (I
гл., 43 с.).]. Однако во всеобщее употребление он входит только со
времени известного собирателя и истолкователя Священного Писания —
Оригена (III в.) и особенно святого Иоанна Златоуста (IV в.).
От греческих авторов такое собирательное обозначение Священного Писания
перешло и к латинским писателям, причем множественная форма среднего
рода ta biblia окончательно получила здесь значение единственного числа
женского рода bіblіа. Это последнее наименование, в его латинской форме,
перешло и к нам в Россию, благодаря, вероятно, тому обстоятельству, что
наши первые собиратели славянской Библии стояли, между прочим, и под
влиянием латинской Вульгаты.
Главной чертой, отличающей Священные Писания «Библии» от других
литературных произведений, сообщающей им высшую силу и непререкаемый
авторитет, служит их богодухновенность. Под ней разумеется то
сверхъестественное, божественное озарение, которое, не уничтожая и не
подавляя естественных сил человека, возводило их к высшему совершенству,
предохраняло от ошибок, сообщало откровения, словом — руководило всем
ходом их работы, благодаря чему последняя была не простым продуктом
человека, а как бы произведением самого Бога. По свидетельству святого
Апостола Петра, «никогда пророчество не было произносимо по воле
человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы
Духом Святым» (2 Пет 1:21). У Апостола Павла встречается даже и самое
слово «богодухновенный» и именно в приложении к Священному Писанию,
когда он говорит, что «все Писание богодухновенно» (qeopneustoV: 2 Тим
3:16). Все это прекрасно раскрыто и у отцов Церкви. Так, святой Иоанн
Златоуст говорит, что «все Писания написаны не рабами, а Господом всех —
Богом»; а по словам святого Григория Великого «языком святых пророков и
апостолов говорит нам Господь».
Но эта «богодухновенность» Священных Писаний и их авторов не
простиралась до уничтожения их личных, природных особенностей: вот
почему в содержании священных книг, в особенности в их изложении, стиле,
языке, характере образов и выражений мы наблюдаем значительные различия
между отдельными книгами Священного Писания, зависящие от
индивидуальных, психологических и своеобразных литературах особенностей
их авторов.
Другим весьма важным признаком священных книг Библии, обусловливающим
собой различную степень их авторитетности, является канонический
характер одних книг и неканонический других. Чтобы выяснить себе
происхождение этого различия, необходимо коснуться самой истории
образования Библии. Мы уже имели случай заметить, что в состав Библии
вошли священные книги, написанные в различные эпохи и разнообразными
авторами. К этому нужно теперь добавить, что наряду с подлинными,
богодухновенными книгами появились в разные эпохи и не подлинные, или не
богодухновенные книги, которым, однако, их авторы старались придать
внешний вид подлинных и богодухновенных. Особенно много подобных
сочинений появилось в первые века христианства, на почве евионитства и
гностицизма, вроде «первоевангелия Иакова», «евангелия Фомы»,
«апокалипсиса Апостола Петра», «апокалипсиса Павла» и др. Необходим,
следовательно, был авторитетный голос, который ясно бы определял, какие
из этих книг, действительно, истинны и богодухновенны, какие только
назидательны и полезны (не будучи в то же время богодухновенными) и
какие прямо вредны и подложны. Такое руководство и дано было всем
верующим самой Христовой Церковью — этим столпом и утверждением истины —
в ее учении о так называемом каноне.
Греческое слово «kanwn», как и семитское «кане» (???), означает
первоначально «тростниковую палку», или вообще всякую «прямую палку», а
отсюда в переносном смысле — все то, что служит к выпрямлению,
исправлению других вещей, напр., «плотницкий отвес», или так называемое
«правило». В более отвлеченном смысле слово kanwn получило значение
«правила, нормы, образца», с каковым значением оно встречается, между
прочим, и у Апостола Павла: «тем, которые поступают по сему правилу
(kanwn), мир им и милость, и Израилю Божию» (Гал 6:16). Основываясь на
этом, термин kanwn и образованное от него прилагательное kanonikoV
довольно рано начали прилагать к тем священным книгам, в которых по
согласному преданию Церкви видели выражение истинного правила веры,
образца ее. Уже Ириней Лионский говорит, что мы имеем «канон истины —
слова Божии». А святой Афанасий Александрийский определяет
«канонические» книги, как такие, «которые служат источником спасения, в
которых одних предуказуется учение благочестия».
Окончательное же различие «канонических» книг от «неканонических» ведет
свое начало со времен святого Иоанна Златоуста, блаженных Иеронима и
Августина. С этого времени эпитет «канонических» прилагается к тем
священным книгам Библии, которые признаны всей Церковью в качестве
богодухновенных, заключающих в себе правила и образцы веры, — в отличие
от книг «неканонических», т. е. хотя назидательных и полезных (за что
они и помещены в Библии), но не богодухновенных, и «апокрифических»
(apokrufoV — скрытый, тайный), совершенно отвергнутых Церковью и потому
не вошедших в Библию.
Таким образом, на признак «каноничности» известных книг мы должны
смотреть как на голос церковного Священного Предания, подтверждающий
богодухновенное происхождение книг Священного Писания. Следовательно, и
в самой Библии не все ее книги имеют одинаковое значение и авторитет:
одни (канонические книги) — богодухновенны, т. е. заключают в себе
истинное слово Божие, другие (неканонические) — только назидательны и
полезны, но не чужды личных, не всегда безошибочных мнений своих
авторов. Это различие необходимо всегда иметь ввиду при чтении Библии,
для правильной оценки и соответствующего отношения к входящим в состав
ее книгам [Различение библейских книг на «канонические» и
«неканонические» касается только ветхозаветных книг, так как
новозаветные, входящие в состав Библии, признаются каноническими все.
Состав «ветхозаветного канона» хотя в общем устанавливается довольно
согласно, но разнообразится в самом количестве книг; это происходит
потому, что евреи, желая подогнать количество своих книг к 22 буквам
своего алфавита, делали искусственные соединения нескольких книг в одну,
напр., соединяли книги Судей и Руфь, первую и вторую, третью и четвертую
кн. Царств и даже в одну книгу собрали всех 12 малых пророков.
Православная Церковь насчитывает 38 канонических книг, а именно: 1)
Бытие, 2) Исход, 3) Левит, 4) Числа, 5) Второзаконие, 6) Книга Иисуса
Навина, 7) Судей, 8) Руфь, 9) 1-я кн. Царств, 10) 2-я кн. Царств, 11)
3-я кн. Царств, 12) 4-я кн. Царств, 13) 1-я кн. Паралипоменон, 14) 2-я
кн. Паралипоменон, 15) книга Ездры, 16) книга Неемии (2-я Ездры), 17)
Есфирь, 18) Иова, 19) Псалтирь, 20) Притчи Соломона, 21) Екклизиаст его
же, 22) Песнь песней его же, 23) кн. пророка Исаии, 24) Иеремии с
Плачем, 25) Иезекииля, 26) Даниила и двенадцати малых пророков, 27)
Осии, 28) Иоиля, 29) Амоса, 30) Авдия, 31) Ионы, 32) Михея, 33) Наума,
34) Аввакума, 35) Софонии, 36) Аггея, 37) Захарии, 38) Малахии.
Остальные 9 книг, помещенные в славянской и русской Библии, считаются
неканоническими, а именно: 1) Товит, 2) Иудифь, 3) Премудрость Соломона,
4) Премудрость Иисуса, сына Сирахова, 5-6) 2-я и 3-я кн. Ездры и 7-9)
три книги Маккавейские. Кроме того, неканоническими признаются также и
следующие отделы в вышеуказанных канонических книгах: молитва царя
Манассии, в конце 2-й кн. Паралипоменон, части кн. Есфирь, не помеченные
стихами, последний Псалом (после 150), песнь трех отроков в кн. пророка
Даниила, история Сусанны в 13-й и Вила и дракона в 14-й главе той же
книги. Из новозаветных же все 27 кн. и в полном их объеме признаются
каноническими.].
В заключение необходимых вводных сведений о Библии нам остается сказать
несколько слов о том языке, на котором были написаны священные
библейские книги, об их более известных переводах и о современном
разделении их на главы и стихи.
Все канонические книги Ветхого Завета были написаны на еврейском языке,
за исключением лишь некоторых, небольших отделов, написанных на
халдейском языке (Иер 10:11; Дан 2:4–7, 28; 1 Езд 4:8–6, 18; 7:12–26).
Неканонические же книги, по-видимому, были написаны на греческом языке,
хотя, основываясь на свидетельстве блаженного Иеронима, некоторые
думают, что кн. Товит и Иудифь были первоначально написаны по-халдейски.
Все же книги Нового Завета были написаны по-гречески, на так называемом
александрийском диалекте (вошедшем в употребление с эпохи Александра
Македонского — koinh dialektoV), за исключением одного первого Евангелия
— от Матфея, написанного на сиро-халдейском наречии еврейского языка, на
котором говорили современные Иисусу Христу Иудеи.
Так как в древнееврейском письме употреблялись только одни согласные
звуки, а необходимые гласные звуки передавались устно по преданию, то
первоначальный ветхозаветный текст не имел гласных. Они, в форме
различных подстрочных знаков были введены довольно поздно
(приблизительно около IX-X вв. нашей эры) учеными еврейскими
раввинами-мазоретами (т. е. хранителями «предания» — от евр. глагола
«мазор», передавать). Вследствие этого современный еврейский текст и
называется мазоретским.
Из различных переводов Библии заслуживают упоминания два авторитетнейших
и древнейших — греческий LXX и латинский Вульгата и два позднейших —
славянский и русский, как наиболее нам близких.
Греческий перевод был сделан для нужд александрийских иудеев в эпоху
Птоломеев, т. е. не раньше половины III в. до Рождества Христова, и не
позже половины II в. Он был выполнен в разное время и различными
переводчиками, причем главная его часть — Пятикнижие — является наиболее
древней и авторитетной.
Латинский перевод или так называемая Вульгата (от vulgus — народ) был
сделан блаженным Иеронимом в конце IV-го века непосредственно с
еврейского текста при руководстве и других лучших переводов. Он
отличается тщательностью и полнотой.
Славянский перевод Библии впервые был предпринят святыми первоучителями
славян — братьями Кириллом и Мефодием — во второй половине IX-го века.
Отсюда, через посредство Болгарии, он перешел и к нам на Русь, где
долгое время обращались лишь отдельные, разрозненные книги Библии.
Впервые полный рукописный список Библии был собран новгородским
архиепископом Геннадием, по поводу его борьбы с жидовствующими (1499
г.). Первая печатная славянская Библия была издана у нас в 1581 г.
князем Константином Константиновичем Острожским. В основе нашей
славянской Библии лежит греч. перевод LXX.
Русский же синодальный перевод Библии сделан сравнительно совсем
недавно, в середине прошлого, XIX столетия, трудами митрополита
московского Филарета и профессоров наших духовных академий. В основу его
был положен еврейский, мазоретский текст, который в потребных случаях
сличался с греческим и латинским переводами. Закончен он было 1876 г.,
когда появилась первая полная русская Библия.
Наконец, должно заметить, что в древней Церкви не существовало нашего
разделения библейских книг на главы и стихи: они все были написаны
сплошным, связным текстом, расположенным в виде колонн (на подобие
стихов) и если делились, то только на отделы для богослужебного
употребления (logoi, eklogadia, euaggelistarion, proxapostolon).
Современное деление на главы ведет свое начало от кардинала Стефана
Лангтона, разделившего около 1205 г. Вульгату. Такое деление закончил и
утвердил ученый доминиканец Гуг-де-Сен-Шир, издавший свою конкорданцию
ок. 1240 г. А в половине ХVI в. ученый парижский типограф Роберт Стефан
ввел и современное деление глав на стихи сначала в греко-латинское
издание Нового Завета (1551 г.), а затем и в полное издание латинской
Библии (1555 г.), откуда оно постепенно перешло и во все другие тексты.
Основное содержание Библии
Основной, центральной идеей всех богодухновенных библейских Писаний,
идеей, вокруг которой сосредоточиваются все остальные, которая сообщает
им значение и силу и вне которой были бы немыслимы единство и красота
Библии, является учение о Мессии, Иисусе Христе, Сыне Божием. Как
предмет чаяний Ветхого Завета, как альфа и омега всего Нового Завета,
Иисус Христос, по слову апостола, явился тем краеугольным камнем, на
основе которого, при посредстве апостолов и пророков было заложено и
совершено здание нашего спасения (Еф 2:20). Иисус Христос — предмет
обоих Заветов: Ветхого — как Его ожидание, Нового — как исполнение этого
ожидания, обоих же вместе — как единая, внутренняя связь.
Это может быть раскрыто и подтверждено в целом ряде внешних и внутренних
доказательств.
К доказательствам первого рода, т. е. внешним, принадлежат свидетельства
нашего Господа о самом Себе, свидетельства Его учеников, традиция
иудейская и традиция христианская.
Обличая неверие и жестокосердие еврейских книжников и фарисеев, сам
Господь наш Иисус Христос неоднократно ссылался на свидетельство о нем
«закона и пророков», т. е. вообще ветхозаветных священных писаний.
Исследуйте Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную, а они
свидетельствуют о Мне (Ин 5:39); ибо если бы вы верили Моисею, то
поверили бы и Мне, потому что он написал о Мне (Ин 5:46), — говорил,
например, Господь ослепленным Иудейским законникам после известного чуда
исцеления расслабленного при овчей купели. Еще яснее и подробнее
раскрывал эту истину Господь Своим ученикам, явившись им по воскресении,
как об этом свидетельствует евангелист Лука: и начав от Моисея, из всех
пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании… И сказал им: вот
то, о чем Я говорил еще быв с вами, что надлежит исполниться всему,
написанному обо Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах (Лк 24:27
и 44). Кроме такого общего заявления, Господь указывает нередко и
частные случаи ветхозаветных образов и пророчеств, имевших отношение к
Его жизни, учению, крестным страданиям и смерти. Так, напр., Он отмечает
прообразовательное значение медного змия, повешенного Моисеем в пустыне
(Ин 3:14), указывает на исполнение пророчества Исаии о «лете Господнем
благоприятном» (Лк 4:17–21; ср. Ис 61:1–2), говорит об осуществлении
всех древних пророчеств, касавшихся Его искупительной жертвы (Мф 26:54 и
Лк 22:37) и даже на самом кресте, в момент страданий, произносит Свое
глубоко трогательное и спокойно величественное: совершилось (Ин 19:30),
давая этим знать, что исполнилось все то, что, будучи предназначенным от
века, многочасно и многообразно было говорено через пророков (Евр 1:1).
Подобно своему Божественному Учителю, евангелисты и апостолы
беспрестанно ссылаются на Библию, черпая полной рукой из богатства ее
мессианских сокровищ и устанавливая тем самым полную гармонию обоих
Заветов, объединенных вокруг Лица Мессии — Христа. Так, все евангелисты
— эти четыре независимых друг от друга жизнеписателя Иисуса Христа —
настолько часто ссылаются на исполнение ветхозаветных пророчеств, что
выработали даже для этого специальные формулы: а все это произошло, да
сбудется реченное Господом через пророка, или просто: тогда сбылось
реченное через пророка, да сбудется реченное через пророков, или же еще:
и сбылось слово Писания и целый ряд других, аналогичных выражений.
Не менее часто ссылаются на ветхозаветное Писание и тем устанавливают
его теснейшую внутреннюю связь с новозаветным и все остальные
новозаветные писатели, начиная с кн. Деяний и кончая Апокалипсисом. Не
имея возможности исчерпать здесь всего обилия таких определенных и ясных
ссылок, укажем для примера лишь некоторые из них, наиболее характерные:
таковы, напр., две речи Апостола Петра: одна — после сошествия Святого
Духа, другая — после исцеления хромого, о которых повествуется во второй
и третьей главах кн. Деяний и которые полны ветхозаветными цитатами
(Иоиль — Деян 2:16–21; Давид — 2:25–28; 34–35; Моисей — 3:22–23); в
особенности замечательно заключение последней речи: и все пророки, от
Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни
сии (Деян 3:24). Не менее важна в этом отношении и речь архидиакона
Стефана, дающая в сжатом очерке всю ветхозаветную историю приготовления
евреев к принятию Мессии Христа (Деян 7:2–56). В той же книге Деяний
заключено великое множество и других подобных же свидетельств: и мы
благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям
их, воскресив Иисуса (Деян 13:32). Мы проповедуем вам, — говорили
апостолы, — свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме
того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет (Деян 26:22).
Словом, все учение апостолов о новозаветном Царстве Божием сводилось
главным образом к тому, что они уверяли о Иисусе из закона Моисеева и
пророков (Деян 28:23).
Из множества новозаветных ссылок, устанавливающих связь с ветхозаветными
событиями и пророчествами, заключающихся в посланиях святых апостолов,
приведем несколько примеров лишь из посланий Апостола Павла, того самого
Павла, который, в качестве Савла, был сам раньше фарисеем, ревнителем
отеческих преданий и глубоким знатоком ветхозаветного завета. И вот,
этот-то святой Апостол говорит, что конец закона — Христос (Рим 10:4),
что закон был для нас детоводителем (paidagogoV) ко Христу (Гал 3:24),
что верующие утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого
Иисуса Христа краеугольным камнем (Еф 2:20), что все ветхозаветные
прообразы описаны в наставление нам (1 Кор 10:11), что весь Ветхий Завет
со всеми его религиозными церемониями и культом был лишь тень будущего,
а тело — во Христе (Кол 2:17), тень будущих благ, а не самый образ вещей
(Евр 10:1) и что, наконец, в основе всей истории домостроительства
нашего спасения лежит Иисус Христос, вчера и сегодня и во веки Тот же
(Евр 13:8).
Если от священных книг Нового Завета мы перейдем к древнеиудейским
толкованиям Писания, к Таргумам, Талмуду, Мидраш и сочинениям первых
раввинов до XII в. включительно, то увидим, что постоянной и неизменной
общеиудейской традицией толкования Библии было стремление всюду искать и
находить указания на Мессию и Его время. Такое увлечение иногда доходило
даже до крайности, как это можно видеть из следующего раввинского
изречения: «пророки исключительно проповедовали о радости дней Мессии»
(забывалась идея страждущего Мессии-Искупителя); но оно глубоко верно
понимало ту истину, что, действительно, в основе всего Писания лежит
идея Мессии Христа. «Нельзя желать прилагать все непосредственно к
Мессии, — говорит блаженный Августин, — но места, которые не относятся к
Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают. Как в лире
все струны звучат сообразно их природе, и дерево, на котором они
натянуты, сообщает им свой особый колорит звука, так и Ветхий Завет: он
звучит, как гармоничная лира об имени и о Царстве Иисуса Христа».
Приведенное тонкое сравнение блаженного Августина прекрасно
характеризует святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового
Завета. Свидетельства об их тесной, неразрывной связи, основанной на
Лице Мессии Христа, идут непрерывным рядом с самых же первых веков
христианства: об этом писал Апостол Варнава в своем «Послании», святой
Иустин Философ в «Разговоре с Трифоном иудеянином», Тертуллиан в
сочинении «Против иудеев», святой Ириней Лионский в сочинении «Против
ересей», апологеты Аристид, Афинагор и др. В особенности обстоятельно и
глубоко раскрывали эту связь писатели александрийской школы, а из среды
их выделялся Ориген, который, напр., говорил, что «изречения Писания
суть одежды Слова… что в Писаниях всегда Слово (LogoV — Сын Божий) было
плотью, чтобы жить среди нас».
Из последующих святых Отцов эти мысли подробно развивали в своих
замечательных комментариях святые Иоанн Златоуст, Василий Великий, Ефрем
Сирин, блаженный Иероним, блаженный Августин и святой Амвросий
Медиоланский. Последний, напр., писал: «чаша премудрости в ваших руках.
Эта чаша двойная — Ветхий и Новый Завет. Пейте их, потому что в обоих
пьете Христа. Пейте Христа, потому что Он — источник жизни» [Ambrosius,
In Psalm. 1, 33.].
Переходя теперь ко внутренним доказательствам, т. е. к самому содержанию
священных книг, мы окончательно убеждаемся, что Господь наш Иисус
Христос составляет главный пункт и центральную идею всей Библии. Эта
великая книга, составленная столь многочисленными и разнообразными
авторами, разделенными между собой весьма значительными периодами
времени, стоявшими под влиянием самых различных цивилизаций,
представляет в то же время замечательное единство и удивительную
цельность. Благодаря, главным образом, постепенному развитию в ней одной
и той же мессианской идеи. «Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий в
Новом открывается», — говорили средневековые богословы, основываясь на
словах блаженного Августина [«Novum Testamentum in Vetere latet, Vetus
Testementum in Novo patet». Ср. блаж. Августин, Вопрос 73 на Исходе.]
Что Иисус Христос и Его дело составляют единственную тему всех
новозаветных Писаний, это ясно само по себе и не требует доказательств.
Но что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, это, быть
может, не так очевидно. И, однако, это столь же несомненно, для
доказательства чего достаточно сослаться лишь на две евангельские
генеалогии Христа, в которых дано сокращение всей ветхозаветной истории
в ее отношении к личности обетованного Мессии Христа (Мф 1:1–16 и Лк
3:23–38).
Но мы можем последовательно проследить развитие мессианской идеи и в
книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям
еще в раю, — вот первое звено той непрерывной цепи ветхозаветных
мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией,
отцом Иоанна Крестителя. Поэтому-то оно и называется первоевангелием
(Быт 3:15). С эпохи Ноя это обетование определяется несколько ближе и
точнее: семенем жены называются лишь дети Сима, к которым и
приурочивается история искупления (Быт 9:26). Этот круг еще больше
сужается с эпохи Авраама, отца богоизбранного еврейского народа, в
семени которого (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию Апостола Павла —
Гал 3:16) возвещается спасение и всех остальных наций (Быт 12:3; 18:18).
Впоследствии и из потомства Авраамова выделена была раса Иакова (Быт
27:27), позднее сам Иаков, в духе пророческого прозрения, дает особое
благословение своему сыну Иуде (Быт 49:8 и след).
И чем дальше шло время, тем ближе и честнее определялись различные черты
мессианского служения: так, пророк Валаам говорит о Его царственной
власти (Чис 24:17), Моисей — о трояком Его служении: царском,
первосвященническом и пророческом (Втор 18:18–19), о происхождении
Мессии из царского рода Давидова (2 Цар 7:12–14), о рождении Его в
Вифлееме (Мих 5:2) и от Девы матери (Ис 7:14), о торжественном входе Его
в храм Иерусалимский (Мал 3:1), о разных, даже мелких обстоятельствах
Его крестных страданий и смерти (Ис 53 гл.; Пс 21:17–19; 40:9–10; 68:22;
Зах 11:12 и др.), о Его славном воскресении (Ис 53:9–21; Пс 15:10;
19:6–7; 11: 11; 47:2 и др.), о наступлении Его благодатного царства (Пс
21:28–32; 44:7, 14–17; 71:7–19; Иоил 2:28; Ис 2 гл.; Ис 35:1–2, 10;
61:1–2) и Его грозного второго пришествия (Дан 7:25 и 7:7; Зах 14:2–3, 9
и др.). Можно положительно сказать, что нет ни одной важной черты из
эпохи и жизни Мессии, которая не была бы тем или иным путем предуказана
в Ветхом Завете, или в форме ясного пророчества, или под покровом
символов и прообразов; а пророк Исаия получил даже наименование
«ветхозаветного евангелиста» за поразительную точность и полноту своих
пророчественных прообразов жизни Господа Иисуса Христа.
Не менее ясно это единство мессианской идеи сквозит и в общем плане
Библии. По своему характеру и содержанию все ветхозаветные книги могут
быть разделены на три основные группы: книги
законоположительно-исторические, книги пророческие и книги
поэтическо-назидательные. Первый класс излагает историю теократии, т. е.
прав правления Всевышнего над Израилем. Но с какой целью Господь
употребляет столь различные методы воспитания Своего народа? Завет на
Синае, Моисеево законодательство, бедствия пустыни, завоевание земли
обетованной, победы и поражения, отчуждение от других народов, наконец,
тягость вавилонского плена и радость возвращения из него — все это имело
очевидной своей целью сформировать еврейскую нацию в известном духе, в
духе сохранения и распространения мессианской идеи. Еще очевиднее этот
мотив в пророческих книгах, где, то через угрозы, то через обещания
наград, народ еврейский постоянно поддерживался на известной
нравственной высоте и приготовлялся в духе чистой веры и правой жизни,
ввиду грядущего Мессии. Что касается, наконец, до книг последней группы
— поэтически-назидательных, то одни из них, как, например, Псалмы, были
прямо мессианскими молитвами еврейской нации; другие, как Песнь Песней,
под формой аллегории изображали союз Израиля со Христом; третьи, как
книги Премудрости, Екклезиаст и др. раскрывали различные черты
Божественной Премудрости, лучи того Божественного Слова (LogoV), которые
сияли среди мрака язычества и в дохристианском мире.
Таким образом, с полным убеждением можно сказать, что главным и основным
предметом Библии, начиная с первых глав книги Бытия (3:15) и кончая
последними главами Апокалипсиса (21:6–21 и 22:20), служит Богочеловек,
Господь наш Иисус Христос.
Ветхий Завет
Самым ранним разделением Библии, идущим из времен первенствующей
христианской Церкви, было разделение ее на две, далеко не равные части,
получившие название Ветхого и Нового Завета.
Такое разделение всего состава библейских книг обусловлено было их
отношением к главному предмету Библии, т. е. к личности Мессии: те
книги, которые были написаны до пришествия Христа и лишь пророчески Его
предизображали, вошли в состав «Ветхого Завета», а те, которые возникли
уже после пришествия в мир Спасителя и посвящены истории Его
искупительного служения и изложению основ учрежденной Иисусом Христом и
Его святыми апостолами Церкви, образовали собой «Новый Завет».
Все эти термины, т. е. как самое слово «завет», так и соединение его с
прилагательными «ветхий» и «новый», взяты из самой же Библии, в которой
они, помимо своего общего смысла, имеют и специальный, в котором
употребляем их и мы, говоря об известных библейских книгах.
Слово завет (евр. — berit, греч. — diaqhkh, лат. — testamentum), на
языке Священного Писания и библейского употребления, прежде всего,
значит известное постановление, условие, закон, на котором сходятся две
договаривающиеся стороны, а отсюда уже — самый этот договор или союз, а
также и те внешние знаки, которые служили его удостоверением, скрепой,
как бы печатью (testamentum). А так как священные книги, в которых
описывался этот завет или союз Бога с человеком, являлись, конечно,
одним из лучших средств его удостоверения и закрепления в народной
памяти, то на них весьма рано было перенесено также и название «завета».
Оно существовало уже в эпоху Моисея, как это видно из 7 ст. 24 гл. кн.
Исхода, где прочитанная Моисеем еврейскому народу запись Синайского
законодательства названа книгой завета (сёфер хабберит). Подобные же
выражения, обозначающие собой уже не одно Синайское законодательство, а
все Моисеево Пятикнижие, встречаются и в последующих ветхозаветных
книгах (4 Цар 23:2–21; Сир 24:25; 1 Мак 1–57). Ветхому же Завету
принадлежит и первое, еще пророчественное указание на Новый Завет,
именно, в известном пророчестве Иеремии: «Вот наступают дни, говорит
Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет»
(Иер 31:31).
Впоследствии термин Новый Завет неоднократно употреблялся самим Иисусом
Христом и святыми Его апостолами для обозначения начавшейся истории
искупленного и облагодатствованного человечества (Мф 26:28; Мк. 14:24;
Лк 22:20; 1 Кор 11:25; 2 Кор 3:6 и др.), откуда он перешел и на
священные книги, написанные в этот период.
Наименование Ветхий Завет в приложении к определенным книгам ведет свое
начало от особенно ясного свидетельства Апостола Павла: но умы их
(евреев) ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым
при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (2 Кор
3:14).
В составе «Ветхого Завета» Православная Церковь, как мы уже говорили
выше, насчитывает 38 канонических и 9 неканонических книг, отличаясь
этим от церкви Римско-Католической, насчитывающей в своей Вульгате 46
канонических книг (у них считаются канонич. Товит, Иудифь, Премудрость
Соломона и 2 кн. Маккавейские).
Что касается, наконец, самого порядка расположения книг «Ветхого
Завета», то здесь замечается довольно резкое различие между еврейской
Библией, с одной стороны, и греческим переводом LXX переводчиков, а
отсюда и нашей славяно-русской Библией, с другой стороны. Для уяснения
этой разницы необходимо знать, что древние евреи делили свои книги не
столько по однородности их содержания (как LXX и слав.-рус.), сколько по
степени их значения и важности. В этом смысле они все ветхозаветные
книги делили на три группы: «закон» («тора»), «пророки» («небиим») и
«агиографы» («кетубим»), подчеркивая особенно значение двух первых
групп, т. е. «закона» и «пророков» (Мф 5:17; 7:12; 22:40).
У нас же теперь вслед за LXX переводчиками и Вульгатой принято другое
деление, по характеру самого содержания ветхозаветных книг, на четыре
следующие группы: 1) книги законоположительные; 2) исторические; 3)
учительные и 4) пророческие. Такое расположение и деление книг в
еврейской и славяно-русской Библиях всего виднее будет из следующей
таблицы: [Таблица опущена.]
Пятикнижие
Пять первых книг Ветхого Завета, имеющих одного и того же автора —
Моисея, представляли, по-видимому, сначала и одну книгу, как об этом
можно судить из свидетельства кн. Второзакония, где говорится: «возьмите
сию книгу закона и положите ее одесную ковчега завета» (31:26). Тем же
самым именем «книги закона», или просто «закона», обозначались пять
первых законоположительных книг и в других местах Ветхого и Нового
Завета (3 Цар 2:3; 4 Цар 23:25; Пс 18:8; Ис 5:24; Мф 7:12; 11:13; Лк
2:22 и др.).
Но у раввинов уже со времен глубокой древности существовало и другое,
несколько своеобразное обозначение этой «торы» (закона), как «пять пятых
закона», чем одновременно доказывается как единство Пятикнижия, так и
состав его из пяти различных частей. Это пятиместное деление,
по-видимому, окончательно определилось к эпохе перевода LХХ
переводчиков, где оно получает уже полное признание.
Наше современное слово «Пятикнижие» представляет буквальный перевод
греческого — pentateucoV от pente — «пять» и teucoV — «том книги». Это
деление вполне точно, так как, действительно, каждый из пяти томов
Пятикнижия имеет свои отличия и соответствует различным периодам
теократического законодательства. Так, напр., первый том представляет
собой как бы историческое к нему введение, а последний служит очевидным
повторением закона; три же посредствующих тома содержат в себе
постепенное развитие теократии, приуроченное к тем или иным историческим
фактам, причем средняя из этих трех книг (Левит), резко различаясь от
предыдущей и последующей (почти полным отсутствием исторической части),
является прекрасной разделяющей их гранью.
Все пять частей Пятикнижия в настоящее время получили значение особых
книг и имеют свои наименования, которые в еврейской Библии зависят от их
начальных слов, а в греческой, латинской и славяно-русской — от главного
предмета их содержания.
Еврейское название. Греческое название. Славянско-русское название.
Берешит («в начале»). GenesiV. Бытие.
Ве эллэ шемот («и сии суть имена»). ExodoV. Исход.
Вайкра («и воззвал»). Leutikon. Левит.
Вай-едаббер («и сказал»). Ariumoi. Числа.
Эллэ хаддебарим («сии словеса»). Deuteronomion. Второзаконие.
Книга Бытия содержит в себе повествование о происхождении мира и
человека, универсальное введение к истории человечества, избрание и
воспитание еврейского народа в лице его патриархов — Авраама, Исаака и
Иакова. Кн. Исход пространно повествует о выходе евреев из Египта и
даровании Синайского законодательства. Кн. Левит специально посвящена
изложению этого закона во всех его частностях, имеющих ближайшее
отношение к богослужению и левитам. Кн. Числ дает историю странствований
по пустыне и бывших в это время счислений евреев. Наконец, кн.
Второзакония содержит в себе повторение закона Моисеева
По капитальной важности Пятикнижия святой Григорий Назианзин назвал его
истинным «океаном богословия». И действительно, оно представляет собой
основной фундамент всего Ветхого Завета, на который опираются все
остальные его книги. Служа основанием ветхозаветной истории, Пятикнижие
является базисом и новозаветной, так как оно раскрывает нам план
божественного домостроительства нашего спасения. Поэтому-то и сам
Христос сказал, что Он пришел исполнить, а не разорить закон и пророков
(Мф 5:17). В Ветхом же Завете Пятикнижие занимает совершенно то же
положение, как Евангелие в Новом.
Подлинность и неповрежденность Пятикнижия свидетельствуется целым рядом
внешних и внутренних доказательств, о которых мы лишь кратко здесь
упомянем.
Моисей, прежде всего, мог написать Пятикнижие, так как он, даже по
признанию самых крайних скептиков, обладал обширным умом и высокой
образованностью; следовательно, и независимо от вдохновения Моисей
вполне правоспособен был для того, чтобы сохранить и передать то самое
законодательство, посредником которого он был.
Другим веским аргументом подлинности Пятикнижия является всеобщая
традиция, которая непрерывно, в течение целого ряда веков, начиная с
книги Иисуса Навина (1:7–8; 8:31; 23:6 и др.), проходя через все
остальные книги и кончая свидетельством самого Господа Иисуса Христа
(Мк. 10:5; Мф 19:7; Лк 24:27; Ин 5:45–46), единогласно утверждает, что
писателем Пятикнижия был пророк Моисей. Сюда же должно быть присоединено
свидетельство самаритянского Пятикнижия и древних египетских памятников.
Наконец, ясные следы своей подлинности Пятикнижие сохраняет внутри
самого себя. И в отношении идей, и в отношении стиля на всех страницах
Пятикнижия лежит печать Моисея: единство плана, гармония частей,
величавая простота стиля, наличие архаизмов, прекрасное знание Древнего
Египта — все это настолько сильно говорит за принадлежность Пятикнижия
Моисею, что не оставляет места добросовестному сомнению [Подробнее об
этом см. Вигуру, «Руководство к чтению и изучению Библии», перев. свящ.
Вл. Вас. Воронцова, I том, 277 страница и след. Москва, 1897.].
Книга Бытия
Наименование книги. Первая священная книга нашей славяно-русской Библии
носит наименование «Бытие». Такое ее наименование есть буквальный
перевод греческого надписания данной кн. в тексте LХХ, указывающего на
содержание первой священной книги (в тесном смысле — двух первых глав
ее), надписываемой в еврейском ее подлиннике первым словом текста 1-го
стиха — ????? — bereschith.
Происхождение и смысл ее наименования. Из сказанного уже ясно, что ключ
к разгадке наименования первой книги Библии должно искать в тексте ее
подлинника. Обращаясь к последнему, мы видим, что каждая из первых пяти
книг Библии, образующих так называемую Тору («кн. Закона») или Моисеево
пятикнижие, получили свое название от первого или двух первых ее слов; а
так как начальная книга в еврейском подлиннике открывается словами ?????
???, то эти именно слова и были поставлены евреями в качестве ее
заголовка.
1-я книга (или Бытие) в еврейском тексте называется bereschith («в
начале»); 2-я (Исход) — elleh-schemoth («сии имена»); 3-я (Левит) —
vajigra («и воззвал»); 4-я (Чисел) — vajedabber («и сказал»; другое
название — bemidbar — «в пустыне», ср. Чисел 1:1); 5-я (Второз.) —
elleh-haddebarim.
Но хотя наименование книги «Бытия» и имеет случайное происхождение,
однако оно удивительным образом совпало с ее существенным содержанием и
полно широкого смысла. В 1-й книге Моисея многократно встречается
синонимичное слову «Бытие» название toldoth. Под именем ?????? toldoth —
«порождения, происхождения, потомства» (от евр. гл. ??? «рождать») у
евреев были известны их родословные таблицы и находящиеся при них
историко-биографические записи, из которых впоследствии составлялась и
самая их история. Ясные следы существования таких «генеалогических
записей», исправленных и объединенных рукой их богодухновенного
редактора Моисея, можно находить и в кн. Бытия, где не менее десяти раз
мы встречаемся с надписанием ?????? toldoth, а именно «происхождение
неба и земли» (2:4), «родословие Адама» (5:1); «житие Ноя» (6:9);
«родословие сыновей Ноя» (10:1); «родословие Сима» (11:10); «родословие
Фарры» (11:27); «родословие Измаила» (25:12); «родословие Исаака»
(25:19); «родословие Исава» (36:1); «житие Иакова» (37:1).
Отсюда очевидно, что первая книга Библии есть по преимуществу книга
родословий и что ее греческое и славяно-русское название как нельзя
лучше знакомят нас с ее внутренней сущностью, давая нам понятие о небе
как о первой родословной мира и человека.
Что касается разделения книги Бытия, то наиболее глубоким и правильным
должно признать разделение ее на две далеко неравные части: одна,
обнимающая одиннадцать первых ее глав, заключает в себе как бы
универсальное введение во всемирную историю, поскольку касается исходных
пунктов и начальных моментов первобытной истории всего человечества;
другая, простирающаяся на все остальные тридцать девять глав, дает
историю уже одного богоизбранного народа еврейского, и то пока еще
только в лице его родоначальников — патриархов Авраама, Исаака, Иакова и
Иосифа.
Единство и подлинность книги Бытия доказываются прежде всего из анализа
ее содержания. Вникая глубже в содержание этой книги, мы, при всей ее
сжатости, не можем не заметить удивительной стройности и
последовательности ее повествований, где одно вытекает из другого, где
нет никаких действительных несогласий и противоречий, а все стоит в
полном гармоническом единстве и целесообразном плане. Основной схемой
этого плана служит вышеуказанное нами деление на десять «генеалогий»
(toldoth), составляющих главные части книги и объединяющих в себе
большее или меньшее количество второстепенных, смотря по важности той
или другой генеалогии.
Подлинность книги Бытия имеет для себя как внутренние, так и внешние
основания. К первым, помимо всего вышесказанного о содержании и плане
этой священной книги, должно отнести ее язык, носящий следы глубокой
древности, и особенно встречающиеся в ней библейские архаизмы. Ко вторым
мы относим согласие данных Библии с естественнонаучными и
древне-историческими известиями, почерпаемыми из различных внешних
научных источников. Во главе всех их мы ставим древнейшие сказания
ассиро-вавилонских семитов, известные под именем «халдейского генезиса»,
дающие богатый и поучительный материал для сравнения с повествованиями
библейского генезиса [Подробнее об этом смотри Comely, «Introductio in
libro V. T». II, 1881; Арко, «Защита Моисеева Пятикнижия», Казань, 1870
год; Елеонский, «Разбор рациональных возражений против книги Бытия»;
Вигуру, «Введение в Священное Писание Ветхого Завета», перевод
священника Воронцова.].
Наконец, важность книги Бытия понятна сама собою: являясь древнейшей
летописью Мира и человечества и давая наиболее авторитетное разрешение
мировых вопросов о происхождении всего существующего, книга Бытия полна
глубочайшего интереса и имеет величайшее значение в вопросах религии,
морали, культа, истории и вообще в интересах истинно человечной жизни.
