Книга Бытия
Введение Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Глава
44
1 И приказал [Иосиф] начальнику дома своего, говоря: наполни мешки этих
людей пищею, сколько они могут нести, и серебро каждого положи в
отверстие мешка его,
2 а чашу мою, чашу серебряную, положи в отверстие мешка к младшему
вместе с серебром за купленный им хлеб. И сделал тот по слову Иосифа,
которое сказал он.
3 Утром, когда рассвело, эти люди были отпущены, они и ослы их.
4 Еще не далеко отошли они от города, как Иосиф сказал начальнику дома
своего: ступай, догоняй этих людей и, когда догонишь, скажи им: для чего
вы заплатили злом за добро? [для чего украли у меня серебряную чашу?]
5 Не та ли это, из которой пьет господин мой и он гадает на ней? Худо
это вы сделали.
6 Он догнал их и сказал им эти слова.
7 Они сказали ему: для чего господин наш говорит такие слова? Нет, рабы
твои не сделают такого дела.
8 Вот, серебро, найденное нами в отверстии мешков наших, мы обратно
принесли тебе из земли Ханаанской: как же нам украсть из дома господина
твоего серебро или золото?
9 У кого из рабов твоих найдется [чаша], тому смерть, и мы будем рабами
господину нашему.
10 Он сказал: хорошо; как вы сказали, так пусть и будет: у кого найдется
[чаша], тот будет мне рабом, а вы будете не виноваты.
11 Они поспешно спустили каждый свой мешок на землю и открыли каждый
свой мешок.
12 Он обыскал, начал со старшего и окончил младшим; и нашлась чаша в
мешке Вениаминовом.
13 И разодрали они одежды свои, и, возложив каждый на осла своего ношу,
возвратились в город.
14 И пришли Иуда и братья его в дом Иосифа, который был еще дома, и пали
пред ним на землю.
15 Иосиф сказал им: что это вы сделали? разве вы не знали, что такой
человек, как я, конечно угадает?
16 Иуда сказал: что нам сказать господину нашему? что говорить? чем
оправдываться? Бог нашел неправду рабов твоих; вот, мы рабы господину
нашему, и мы, и тот, в чьих руках нашлась чаша.
17 Но [Иосиф] сказал: нет, я этого не сделаю; тот, в чьих руках нашлась
чаша, будет мне рабом, а вы пойдите с миром к отцу вашему.
18 И подошел Иуда к нему и сказал: господин мой, позволь рабу твоему
сказать слово в уши господина моего, и не прогневайся на раба твоего,
ибо ты то же, что фараон.
19 Господин мой спрашивал рабов своих, говоря: есть ли у вас отец или
брат?
20 Мы сказали господину нашему, что у нас есть отец престарелый, и [у
него] младший сын, сын старости, которого брат умер, а он остался один
от матери своей, и отец любит его.
21 Ты же сказал рабам твоим: приведите его ко мне, чтобы мне взглянуть
на него.
22 Мы сказали господину нашему: отрок не может оставить отца своего, и
если он оставит отца своего, то сей умрет.
23 Но ты сказал рабам твоим: если не придет с вами меньший брат ваш, то
вы более не являйтесь ко мне на лице.
24 Когда мы пришли к рабу твоему, отцу нашему, то пересказали ему слова
господина моего.
25 И сказал отец наш: пойдите опять, купите нам немного пищи.
26 Мы сказали: нельзя нам идти; а если будет с нами меньший брат наш, то
пойдем; потому что нельзя нам видеть лица того человека, если не будет с
нами меньшого брата нашего.
27 И сказал нам раб твой, отец наш: вы знаете, что жена моя родила мне
двух сынов;
28 один пошел от меня, и я сказал: верно он растерзан; и я не видал его
доныне;
29 если и сего возьмете от глаз моих, и случится с ним несчастье, то
сведете вы седину мою с горестью во гроб.
30 Теперь если я приду к рабу твоему, отцу нашему, и не будет с нами
отрока, с душею которого связана душа его,
31 то он, увидев, что нет отрока, умрет; и сведут рабы твои седину раба
твоего, отца нашего, с печалью во гроб.
32 Притом я, раб твой, взялся отвечать за отрока отцу моему, сказав:
если не приведу его к тебе [и не поставлю его пред тобою], то останусь я
виновным пред отцом моим во все дни жизни.
33 Итак пусть я, раб твой, вместо отрока останусь рабом у господина
моего, а отрок пусть идет с братьями своими:
34 ибо как пойду я к отцу моему, когда отрока не будет со мною? я увидел
бы бедствие, которое постигло бы отца моего.
Хитрость
Иосифа с целью испытать братьев.
1-3 После дружественной беседы и торжественной общей трапезы с братьями,
Иосиф готовит братьям тяжкое испытание: по побуждениям, которые на
первый взгляд представляются непонятными, Иосиф приказывает
домоправителю положить в мешок своего меньшего брата свою серебряную
чашу — для того, чтобы иметь повод требовать от братьев оставления
Вениамина в качестве раба (ст. 10) и затем испытать степень
привязанности братьев к единоутробному брату Иосифа. Вместе с тем Иосиф
каждому из братьев (и Вениамину) приказывает по-прежнему возвратить
плату за хлеб. Последнее, по замечанию иудейских комментаторов, имело
отклонить подозрение у братьев, будто Вениамин действительно виновен в
похищении чаши: теперь появление последней в мешке Вениамина имело
полное сходство с загадочным (вторичным) возвращением платы за хлеб
каждому из братьев Иосифа.
4-6 Иосиф торопит домоправителя своего отправиться в погоню за его
братьями; иначе они сами могли заметить чужую вещь у Вениамина и
возвратить ее, — тогда план Иосифа остался бы не выполнен. Братьям
Иосифа должна была быть поставлена на вид особая неприглядность их
поступка:
1) они позволили взять собственность человека, их
облагодетельствовавшего;
2) взять вещь, необходимую в жизненном обиходе Иосифа; притом
3) они уже опытно могли знать (ср. 23:33), что Иосиф владеет даром
предвидения, в частности — на взятой ими чаше он «гадает» («nachesch
jenachesch» — «обычно гадает»): разумеется весьма употребительное у
древних гадание по чаше — киликомантия (kulikomanteia, kuaqomanteia),
состоявшая в наблюдении игры лучей света на поверхности воды, налитой в
чашу, гидромантия, когда в воду бросались драгоценные вещи и по блеску
их отгадывали будущее. Возможно, что о гадании Иосифа говорится им и
домоправителем в тоне несерьезном. Ссылка на гадание нужна была лишь для
придания обвинению характера уверенности.
7-9 Предъявленное обвинение братья Иосифа совершенно основательно
опровергают ссылкой на факт возвращения ими Иосифу платы за хлеб, из
какого факта очевидна была честность их и неспособность на приписываемое
ими похищение. В сознании своей невинности они сами назначают себе
чрезмерно большое наказание: смерть виновника и рабство всех прочих
братьев (31:32), — ни одно, ни другое не требовалось уголовным правом
древнееврейским и других древних народов; участие целого общества в
ответственности виновника требовалось Моисеевым уголовным правом
неоднократно (Втор 21:1–9).
10 Домоправитель принимает предложение братьев лишь в той его части,
какою они предлагали сделать обыск у них (ср. 12 ст.): налагаемое ими
наказание он смягчает.
11-12 Обыск, очевидно, для придания ему характера правильности и
непреднамеренности, начинается со старшего брата и, естественно, чаша
отыскивается лишь у последнего. 10 раз вздох облегчения вылетал из груди
обыскиваемых, но тем сильнее было впечатление от результата обыска у
11-го брата.
13 По поводу раздирания одежд сыновьями Иакова Мидраш замечает, что это
было им возмездие за то, что они некогда заставили отца своего разодрать
одежды (37:34). Во всяком случае факт раскаяния братьев Иосифа в давнем
преступлении не подлежит сомнению.
14 Иуда нарочито выделяется из среды братьев, как имеющий выступить
ходатаем за Вениамина и говорить вместо всех братьев, которые, очевидно,
все принимают участие в судьбе Вениамина.
15 Иосиф, желавший от братьев именно такого отношения к Вениамину,
начинает обвинять их не столько в низости, сколько в нерассудительности:
братья, уже знакомые с проницательностью Иосифа, не могли, говорит он,
думать скрыть от него похищение. Что касается его волхвования (ср. ст.
5), то, по блаженному Феодориту (вопр. 107), он «сказал это, не в самом
деле употребляя гадания и волхвования, но применяя слова к настоящему
обстоятельству. Достойна же удивления точность в словах его. Даже и
притворно пред братьями не согласился приписать себе волшебство,
приписывает же кому-то другому, облеченному тою же властью, ибо не
сказал: я волхвую, но: волхвованием волхвует человек, подобный мне».
16-17 Сознавая себя и братьев своих неповинными, Иуда, однако,
выставляет на вид, что у них найдено вещественное доказательство
похищения («corpus delicti»), поэтому только непосредственное действие
суда Божия может объяснить наличность их виновности: так Иуда апеллирует
уже не к справедливости, а к милости Божьей и к милосердию правителя
Египта. Но Иосиф, повторяя сказанное домоправителем его (ст. 10),
настаивает на оставлении в рабстве одного Вениамина, а прочим братьям
предоставляет идти свободными и невредимыми к отцу: здесь самый
решительный пункт их искуса, — представлялся благовидный повод
отделаться от любимца. Но в эту напряженную минуту с новою энергиею
выступает на защиту Вениамина Иуда.
Иуда ходатайствует за брата.
18 Речь Иуды — одна из возвышеннейших и прекраснейших речей,
содержащихся в Ветхом Завете, а вместе и одно из самоотверженных
действий любви лиц ветхозаветной библейской истории. При чрезвычайной
искренности и глубине чувства речь Иуды отличается и особенной
психологической тонкостью и искусством, а равно и замечательной полнотой
освещения главного предмета — происшествия с Вениамином. Ст. 18 образует
вступление и, кроме просьбы о внимании (ср. 50:4), содержит и искусное
captatio benevolentiae.
19-24 Имея в виду в конце речи (30–31 ст.) изобразить глубокую печаль
отца своего в случае оставления его в Египте, Иуда еще ранее (25–29)
говорит о том душевном страдании, какое пережил Иаков уже при втором
отъезде их в Египет, а сам этот отъезд ставит в зависимость от
распоряжения Иосифа привести Вениамина, причем нарочито выставляет, что
не они, братья Вениамина, первые заговорили о нем, а Иосиф сам вопрошал
их о нем и вообще о семейном их положении и сам дал им понять, что
примет Вениамина с любовью («взглянуть», ст. 21, ср. 49:29), — с чем,
предполагается, совершенно расходится настоящее положение Вениамина, — и
сильным давлением на них (заключением на 3 дня под стражу, 42:47)
заставил их вынудить отца отпустить Вениамина.
25-29 С особенной трогательностью изображает Иуда преимущественную
привязанность Иакова к Вениамину ввиду, особенно, потери Иосифа
(последнее упоминание должно было особенно живо затронуть сердце
Иосифа).
30-31 На образном языке еврейском любовь Иакова к Вениамину
представляется так: душа Иакова связана неразрывными связями с душой
Вениамина, так срослась с ней, что с исчезновением Вениамина, погибнет и
жизнь Иакова. Такой нежности родительской любви к детям не знал мир
языческий. Говоря о том, что возвращение братьев к Иакову без Вениамина
повлечет за собою смерть отца, Иуда употребляет тоже выражение: «сведут
седину (отца) в гроб», которое Иаков сам употребил в ответе сыновьям
(42:32). Этим выражением Иуда, неведомо для себя, и Иосифа сопричисляет
к виновникам будущей смерти Иакова. Это последнее более всего могло
усилить впечатление речи Иуды на Иосифа.
32-34 В этот момент высшего напряжения Иуда предлагает самого себя в
рабы вместо Вениамина по двум основаниям:
1) он взял у Иакова его любимца на поруки (ст. 32) и навсегда останется
виновным перед отцом (33);
2) он не может быть зрителем трагической смерти отца, одним из
виновников которой он не может не считать самого себя.
Этими двумя основными идеями своими — изображением горя и страданий
Иакова и выражением благородного мужества и решимости на
самопожертвование — Иуда окончательно побеждает сердце и разум Иосифа,
от сострадательности которого теперь все зависело: он получает и полное
нравственное удовлетворение видя, что братья раскаялись, и глубокое
душевное потрясение. Все это побуждает его открыться братьям, что он
далее и делает.
